Поиск по творчеству и критике
Cлово "1862"
Входимость: 4. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 49кб.
Часть текста: двух обстоятельств: известий о трагической смерти Пушкина и встреч в 1837 г. в Ганау с Н. А. Мельгуновым 1 : Из смертельной раны русского поэта возникло участие немцев к русской литературе. Разговоры о Пушкине привели меня к вопросам, а Мельгунова к подробным ответам, из которых возникла книга (цит. по: [Reissner: 148]). Книга Кенига — первый полный обзор русской литературы на немецком языке, в котором вместе с историческим очерком было помещено и подробное описание ее современного состояния. «Учебная книга о русской литературе» Ф. Отто [Otto], которая появилась в этом же году, представляла собой сплошной перевод «Опыта краткой истории русской литературы» Н. И. Греча [Алексеев: 127] и, возможно, была издана на деньги русского правительства, как и многие другие сочинения Греча и Ф. В. Булгарина за границей [Фридлендер: 796]. В отличие от перевода «полуофициального» сочинения Греча, в котором большая часть информации о современных литераторах представляла собой перечисление их чинов и наград, книга Кенига не только рассказывала о творчестве 42 русских писателей, начиная с Дмитрия Ростовского, но и описывала черты их характера и подробности — иногда скандальные — биографии. Так, в «Очерках» пересказывался анекдот о том, как Феофан Прокопович «веселый и разгульный столько же, сколько и умный» встречал Петра I песнью: «се жених грядет в полунощи» (17–18) 2 , упоминалось о том, что Державин умер от...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: 7) , вплоть до прусского плена 8) — однако бежал и был назначен начальником одного из подразделений польских волонтеров. С падением Наполеона закончилась военная карьера Булгарина. Под конец 1814 года вернулся он в Вильно и тут в тогдашних периодических изданиях печатал на польском языке сатирическую поэзию и юмористические статьи. В 1819 г. перебрался в Петербург 9) и полностью посвятил себя российской литературе. В 1823 г. начал издавать «Северный Архив», а в 1825 году вместе с Николаем Гречем предпринял издание ежедневной большого формата газеты «Северная Пчела»; издавал ее вплоть до смерти до 1859 г., т. е. почти 30 лет. У Булгарина не было глубокой научной подготовки 10) ; однако ему хватало исторических познаний, работал он также и над статистикой, и над этнографией. Врожденные способности, совершенное владение пером, а главное общая энергичность прокладывали ему дорогу. Это были тяжелые времена для литературы; появлялись все новые издания, и либо сами они закрывались, либо их запрещало правительство. Булгарин умел поддерживать добрые отношения и с III Отделением 11) , и с цензурой. Раз лишь попал в тяжелое положение, это было в 1847 г. 12) То ли по невнимательности, а, может, желая уступить желанию известной в то время и громкой поэтессе гр[афине]. Ростопчиной 13) , опубликовал в «Пчеле» стихотворение п[од] н[азванием] «Муж и Жена». Мужем была Россия, а женой Польша — и эта жена говорила горькие слова правды мужу и делала ему болезненные упреки. Цензура не поняла, о каком неравном браке идет речь, и позволила печатать. Лишь через несколько дней обратили внимание на это стихотворение, и был отдан приказ изъять экземпляры от подписчиков по всей России. Булгарин однако выкрутился. Говорят, что, будучи вызван к знаменитому в свое время Дубельту, начальнику тайной канцелярии, объяснял, что не понял, о чем идет речь 14) . На что Дубельт...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: по опыту и имею на то доказательства, что это лекарство производит иногда более вреда, чем самый яд, которым якобинцы отравляют народы. Никакая власть, никакая сила, самая зоркая блюстительность не могут удержать разлива идей и самая жестокая и поносная казнь не может воспрепятствовать ввозу запрещенных книг в государство, имеющее необъятную сухопутную границу, примыкающую к государствам, где введено свободное книгопечатание. Удивительно, но справедливо, что даже из Турции, чрез страны закавказские, ввозились в Россию запрещенные книги. Вредные же идеи распространяются быстро изустно и намеками в печати. Истребить все это - невозможно. Разлив зла происходит от убеждения, что оно благо. Говоря военным языком: зло в одном месте овладевает разумом блокадою, в другом приступом, а где нет вовсе защитников добра, там без всякой борьбы утверждает свое господство. Убеждение можно уничтожить только убеждением. Об этом весьма многие вовсе не помышляют, и, напротив, у нас пресечены к тому все возможные средства. Любовь к Государю и престолу можно и должно возбуждать не громкими фразами, но доказательствами (которых, благодаря Бога, у нас довольно!), что Россия всем своим благосостоянием и просвещением обязана Государям из благословенного рода Романовых - и приверженность к самодержавию должно распространять и утверждать доказательствами - что оно одно может существовать в необъятной России. Если верят, что дурные и вредные идеи производят действие, хотя опыт обнаруживает их лживость, как же не верить, что здравые идеи, подкрепленные доказательствами, не принесут пользы? Каковы бы ни были ценсурные законы, они никогда не принесут пользы, если для исполнения их не выберут ...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: солидных международных литературных журналов НЛО 2) , не говоря уже о множестве более мелких исследованиях и переизданиях его произведений. Он также стал объектом ряда диссертаций американских, европейских, российских, а также эстонских ученых. Самым авторитетным и серьезным булгариноведом в мире стал известный московский литературовед А. И. Рейтблат, книга которого «Видок Фиглярин. Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение» (Москва, 1998. – 700 с.) по объему научно-справочного аппарата и комментариев может претендовать на звание булгаринской энциклопедии и одновременно дает панорамную картину его эпохи. В книге А. Рейтблата опубликована почти вся переписка Булгарина с этим органом тайного надзора, причем две трети писем и записок напечатаны там впервые. Они дают почти полное представление о негласных занятиях Фаддея Венедиктовича, одновременно показывая, что доносчиком его назвать трудно, отдавая должное его наблюдательности и знанию людей. При этом не так важно, что авторство некоторых «писем и агентурных записок» остается спорным или его следует признать коллективным. Ведь это — живое дыхание эпохи, не искаженное знанием того, что было потом, как это бывает в мемуарах. Слава доносчика и шпиона, как известно, сопровождала Булгарина всю жизнь и осталась его основной характеристикой и поныне. Разбор этих взглядов и слухов не входит в сегодняшнюю тему, но они оказали свое влияние на отношение к Булгарину и в Лифляндии, хотя здесь не особо интересовались русскими проблемами. В замкнутом кругу остзейского дворянства не любили пришельцев вообще, особенно русских дворян, к которым принадлежал Булгарин. Как он ни старался, но своей имматрикуляции в местное рыцарство добиться не смог. Наоборот, как увидим ниже, его даже пытались выжить. Далее сосредоточим внимание на...
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Часть текста: Ф. Булгарин - реакционный журналист, издатель газеты "Северная пчела", агент отделения. Из комментария. Вы принадлежите к малому числу тех литераторов, коих порицания или похвалы могут и должны быть уважаемы. Из письма А. С. Пушкина Ф. В. Булгарину. Писать о Булгарине трудно. Русская литература, ставшая совестью и самосознанием нации, заместившая и философию и политику, значит для нас так много, что литературные ценности давно уже перешли в разряд предельных. И если Пушкин, "солнце русской поэзии", в результате, по выражению Аполлона Григорьева,- это "наше все", то Булгарин вследствие того же фильтрующего исторического процесса отошел на противоположный полюс - это, если мыслить аналогичными формулами, - "ночь русской поэзии", "наше ничего". Как в Пушкине воплощены все высочайшие эстетические и этические ценности, так Булгарин стал символом абсолютного зла, аморальности и литературной бездарности. Сошлюсь на современного критика, по словам которого сейчас "мы, безбожники и маловеры, ощутили живейшую потребность в поклонении национальным святыням... исторические фигуры получают эмблематическое значение, так что любые попытки дать научно «демифологизирующее» освещение образам, скажем, декабристов или, скажем, Булгарина встретят (и встречают) почти единодушное неприятие: слишком прочно связались в отечественном сознании с первыми - национальное понятие о чести, бескорыстии и рыцарственной доблести, а со вторым - наше представление о том, до каких иудиных пределов может докатиться продажный писака..." [1]. Естественно, что давно уже любая попытка изучать Булгарина воспринимается как прямая или косвенная его реабилитация. Я вспоминаю тяжелое чувство от знакомства с хранящимися в ЦГАЛИ материалами литературоведа и историка Я. Черняка. Обнаружив, что одна из повестей Булгарина представляет собой памфлет на Пушкина, он...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Булгаринъ и ранее подавалъ уже записки такого же характера, но оне были гораздо менее обстоятельны. Подавалъ онъ ихъ тогдашнему генералъ-губернатору Милорадовичу. Въ одной изъ нихъ онъ коснулся некоторыхъ распоряженiй по театральной части; въ другой - говорилъ о "курсе", наступившемъ въ цензуре при министре народнаго просвещенiя Шишкове, обращая главное вниманiе на цензированiе сочиненiй духовнаго содержанiя. Последняя записка была представлена Александру I. Но ни по той, ни по другой ничего не было предпринято. Булгаринъ лишь зарекомендовалъ себя "вернымъ человекомъ" въ глазахъ тогдашняго начальника секретной части - Милорадовича. Теперь, когда генералъ-губернаторъ былъ убитъ въ декабрьской катастрофе, нужно было, конечно, напомнить о себе, въ особенности въ виду приведенной выше просьбы государю. Говоря о сущности общественнаго мненiя, Булгаринъ замечаетъ: "большая часть людей, по умственной лени, занятiямъ, недостатку сведенiй, слабости характера, врожденной гибкости ума или раздражительному чувству, гораздо способнее принимать и присваивать себе чужое сужденiе, нежели судить сами, и какъ общее мненiе уничтожить невозможно, то гораздо лучше, чтобы правительство взяло на себя обязанность напутствовать его и управлять онымъ посредствомъ книгопечатанiя, ...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: совсем нет литературы; там выходит единственное ежемесячное издание, которое называется "Москвитянин" и относит себя к роду журналов; но неужели это в самом деле журнал?.. Если и журнал, то, уж конечно, не русский, а скорее всесловенский, потому что преимущественно наполняется материалами, служащими к раскрытию древнего славянского быта, на которые и обращено всё внимание трудолюбивых его издателей. Означенные материалы дают "Москвитянину" полное право на название сборника славянской старины или, пожалуй, альманаха, но нельзя не согласиться, что большая часть условий, соединенных с современным понятием "журнала", или совершенно забыта издателями, или пренебрежем до крайности. Много ли еще явлений, которые, кроме альманаха, о котором мы говорим, давали бы подозревать, что в Москве существует литература? Обыкновенно к новому году издает роман г. Загоскин, где торжествует грубый, аляповатый комизм, основанный на необыкновенно длинных носах, толстых животах, сравниваемых с сороковыми бочками, лысых головах, огромных табакерках, поговорках лакеев, коверканье немцами русского языка и т. п. Вслед за г. Загоскиным издает роман замоскворецкий Вальтер Скотт, г. Воскресенский, - роман, наполненный лицами и происшествиями, возможными разве на луне, роман, в котором герой непременно или черкес, или разбойник, или по крайней мере мечтатель и поэт, - роман приторный, пошло-чувствительный, растянутый длинными отступлениями и обращениями к "почтеннейшим" читателям и "милым" читательницам, - обращениями, сквозь которые невольно проглядывает добродушное довольство автора самим собою... Вот и всё... Затем выступает...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: правилам и позволена быть не может. Кажется, прошло время монополии московских пьяниц и обманщиков, которых защищает г. Савич 3 а и которые на выставках показывали одно, а публике продавали иное. Только то не хорошо, что изменения в тарифе последовали летом, среди навигации, когда многие купцы уже заплатили пошлину по прежнему тарифу. Многие оттого совершенно разорились. Ты и Алеша ошибаетесь, думая, будто бы я запретил ему ехать в Мадеру. Я не запрещал, а высказал свое мнение, что в благорастворении Германии, на водах Эмса, которым я обязан двукратным спасением жизни, можно попробовать вылечиться, а Мадера должна быть употреблена в крайности. Да и по силам ли будет предпринять плавание с семьею по океану? Англичанам - это дело иное. Впрочем, я предоставил все это на его волю и спорить и прекословить не стану. А вот что худо. В Риге скотина Тимм, в намерении задержать их дома, выдумал привить Кате 4 оспу, чем задержал их в [нрзб.] время лишнюю неделю на севере, на песчаном берегу поганого штранда, тогда как бы они провели эти дни на Рейне. Наделают глупостей в Риге, а там хватайся за Мадеру. Я работаю над "Пчелою" охотно и легко; только иногда бывает очень скучно и грустно, особенно когда дело зайдет о птицах, как говорят немцы, von Vögeln 5 . - Hinc illae lacrimae 6 . Я был у Мальвины Беренс, но дом, где она живет, - женский монастырь. Там услаждали жизнь намазанною деревянным маслом морковью, заменяющею католический godemichet 7 . Появление существа в брюках приводит всех в страх и смущение, и я выбрался как можно скорее. Да и что за глазоебничанье: выпишу сюда свою Dêsirêe èз Rue...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: Том третий. Записки Чухина и Мазепа. Издание М. Д. Ольхина. Санкт-Петербург. В тип. К. Жернакова. 1843. Том четвертый. Петр Иванович В ы жигин. С. -Петербург, В тип. К. Жернакова. В 8-ю д. л. Во II томе 319, в III - 327, в IV--237 стр. Судьба этого издания довольно странна: части его печатались в разных типографиях и в разные годы, а потому каждая вышла с особенным заглавием. Так, на заглавном листке одной вы находите фразу: "С портретом автора и снимком с его почерка" - фразу, которой более не находите на заглавных листках других томов. Заглавный листок третьего тома украшен Фразою: "Издание М. Д. Ольхина", и этой фразы опять нет ни на одном из других томов. Но это мелочи. Гораздо важнее то обстоятельство, особенно характеризующее странную судьбу странного издания, что тогда, как выпускается в свет, вероятно, прежде еще отпечатанный второй том и вновь отпечатанные третий и четвертый томы,-- первый том, давным-давно отпечатанный, давным-давно уже продается везде с прочими изделиями того же сочинителя, преимущественно с его "Россиею"... 1 Кстати, о продаже сочинений г. Булгарина. В "Прибавлениях" к 234 No "Санкт-Петербургских ведомостей" (стр. 2, 407)...